Видимо, под влиянием церковной живописи Рима Караваджо обращается к сложной многофигурной композиции.
Картина со своей жестокой прямотой стала буквальным воспроизведением жизни.
Это, наверное, одно из самых трагических прозведений в коллекции Лувра.
Телесная реальность смерти, подчёркиваемая текущим из глубины картины резким светом, шокировала всех.
Монастырь кармелиток, по заказу которого исполнялся этот образ, отказался от иконы ещё до окончания работы.
По совету Рубенса это полотно пополнило коллекцию герцога Мантуанского, надолго став объектом подражаниям для других художников.
Во время революции куплена банкиром.
После его банкротства приобретена Людовиком XIV и таким образом оказалась в Лувре.
